Первая электронная таможня откроется в России 25 октября

Первая электронная таможня откроется в России 25 октября. На какое место Всемирный банк поднимет Россию в новом рейтинге Doing Business, зачем Федеральной таможенной службе (ФТС России) 40 тысяч новых рабочих станций и почему китайцы и европейцы не торопятся показывать истинную цену товара? Об этом в интервью «Российской газете» рассказал первый заместитель руководителя ФТС России Руслан Давыдов. Увольнять не будем. Руслан Валентинович, вы не раз говорили о создании электронных таможен. Когда и где появятся первые из них? Руслан Давыдов: 25 октября запустится первая электронная таможня в Приволжье. А до конца года они появятся на Урале, Северном Кавказе, в Московской и Калининградской областях, а также в Новороссийске и Владивостоке. И как выглядит электронная таможня? Руслан Давыдов: Это офис, в котором работают сотрудники таможенных органов двух категорий. Это инспекторы, которые занимаются выпуском деклараций, не попавших в автоматический режим обработки. И функциональные отделы, которые работают по отдельным направлениям: контроль таможенной стоимости, код товара, запреты и ограничения.

Повторюсь, это, прежде всего, офис, в котором идет работа с документами в электронном виде, где нет присутствия участников внешнеэкономической деятельности. Нет их контакта с таможенниками и никакой коррупции. Всего же будет 16 Центров электронного декларирования, которые разместятся в основном в региональных центрах страны. Грядут ли сокращения в связи с таким активным внедрением автоматизации? Руслан Давыдов: Что касается кадрового состава, то численность таможни уже сократилась почти на треть за последние годы. Правда, этого никто не заметил. Сегодня речь о сокращении не идет. Основной упор мы хотели бы сделать все-таки на переквалификацию сотрудников. Например, перевести их на другие направления, например, на контроль после выпуска товаров, усилить пункты пропуска на границе. В любом случае мы предполагаем делать маневр штатной численностью. Однако все ещё есть жалобы на сбои в работе таможни из-за отказов оборудования. Руслан Давыдов: Сбои есть у всех, но наша работа становится видна моментально. В защиту системы могу сказать, что таможенная служба России - пожалуй, единственное ведомство, которое работает реально в режиме онлайн. И если что-то случается, то это сразу видно всем, поскольку нарушается сразу вся цепочка.

Сегодня ФТС России находится на новом этапе технологического обновления и перевооружения. Меняем все серверные, создаем новые центры обработки данных и так далее. И когда в Минфине России нас спрашивают, зачем таможне нужны 40 тысяч новых рабочих станций, мы отвечаем, что два монитора - это минимум, который должен быть у современного таможенного инспектора. Чтобы на одном он видел декларации и процесс оформления, а на другом работал с необходимыми базами данных, включая коммерческие системы. Кроме этого, у нас создана круглосуточная служба технической поддержки по всем таможенным органам в России. Мы стремимся к тому, что все должно работать как часы. Дотянуться до «облака». Теперь речь идет о создании глобального информационного «облака"? Руслан Давыдов: Да. Оно позволит объединить информационные возможности всех контролирующих органов: ФТС, ФНС, Россельхознадзора и Роспотребнадзора, транспортного и пограничного контроля. По идее, все эти ведомства должны будут как давать информацию, так и брать оттуда все то, что им нужно. Сейчас создание такого единого окна находится в процессе разработки, но с налоговой службой у нас такое «облако», по сути, уже есть. Пилотный совместный проект будет запущен в этом году, а вообще это перспектива ближайших нескольких лет.

Как в эти планы впишется международное сотрудничество? Руслан Давыдов: Действительно, мы хотели бы создать всемирную, или, если хотите, глобальную таможенную сеть. Это когда таможенные службы разных стран обмениваются информацией о движении товаров и выпущенных таможенных декларациях. Сейчас мы ведем переговоры с китайскими коллегами, учитывая, что 18 процентов нашей внешней торговли на сегодня приходится на долю КНР. Схема проста: экспортная декларация, которую представил китайский поставщик в китайскую таможню, должна соответствовать импортной декларации, которую представляет наш импортер в ФТС России. В России хотят создать всемирную сеть, чтобы все таможенники мира обменивались информацией друг с другом. С одной стороны, все просто, но как движется дело? Руслан Давыдов: Переговоры длятся уже несколько лет. Решена большая часть возникающих вопросов. Но одна проблема остается: китайская таможня упорно не желает озвучивать цену товара, поступающего к нам, ссылаясь на коммерческую тайну. Обо всем договорились, кроме цены. То есть китайский продавец заявляет своей таможенной службе достоверные данные. Причина понятна: потом в налоговой надо подтвердить льготу по уплате НДС с экспортного товара. А нам импортер зачастую показывает уже заниженную стоимость, чтобы меньше платить таможенных платежей.

Справедливости ради стоит отметить, что это касается не только Китая. Страны ЕС вроде бы законопослушные, но тоже не торопятся давать ценовую информацию. А это уже около 40 процентов нашего внешнеторгового оборота. Никто не хочет даже косвенно мешать своему экспорту. И если при таких условиях импортному товару легче заходить в Россию, то на это закрывают глаза. Вверх по Doing Business. Как вы думаете, перемены на таможне помогут нам подняться в рейтинге Doing Business? Руслан Давыдов: Решение экспертов Всемирного банка по этому вопросу мы узнаем в конце октября. Я боюсь сглазить, но полагаю, что оно должно быть довольно позитивным. На чем основана такая надежда? Руслан Давыдов: В новом письме, присланном нам Всемирным банком, впервые за последние шесть лет признано сразу восемь наших реформ в области таможенного администрирования. Это огромный скачок в их понимании, за которым должны последовать выводы. Это электронное декларирование, сокращение сроков выпуска товаров, оптимизация процедур экспорта-импорта в морском Большом порту Санкт-Петербург, внедрение автоматического категорирования участников ВЭД и т.д. Впрочем, основной принцип западных экспертов остается - они при составлении очередного рейтинга принимают во внимание не данные госорганов, которые, например, как у нас, основаны на расчетах автоматизированных электронных систем объективного контроля, а показатели респондентов (клиенты, поставщики, консалтинговые компании и так далее). Мы считаем, что эти данные вряд ли могут быть абсолютно объективными.

И какое же место нас может ждать в новой табели о рангах? Руслан Давыдов: Сейчас по разделу «Международная торговля» Россия пока находится на 100-м месте, но подняться должны заметно. Моя реальная оценка - мы должны входить в Топ-50. Понятно, что сейчас не совсем удобное время с точки зрения геополитики. Тем не менее, на это сотое место мы всего за год поднялись со 140-й позиции. А шесть лет назад вообще были на 170-м месте. Прогнозировать за Всемирный банк крайне тяжело, но будем надеяться на его объективность. Электронные декларации. Дни стали минутами. Десять лет назад на таможне появилась первая электронная декларация. Как она изменила ситуацию? Давыдов: Если бы десять лет назад вы пришли на таможенный пост, то увидели бы примерно такую картину: кишит толпа народа, битва за место «у окошечка», толстенная пачка документов, которые люди пытаются протиснуть, и инспектор, который еле успевает всем ответить. Тогда сроки оформления документов исчислялись днями. Теперь, если декларация не попала под срабатывание профилей рисков, для импорта срок её оформления составляет полтора часа, для экспорта - 40 минут. Вот что дал нам переход в цифру.

Следующий этап - автоматический выпуск, когда декларация и принимается, и проверяется, и выпускается автоматизированной системой таможенных органов (по сути - машиной). Уже сегодня показатели автоматической регистрации деклараций на товары при экспорте составляют 74 процента, а автоматического выпуска - 36 процентов. Внедрено автоматическое категорирование компаний. Для того, чтобы компании попасть в низкий уровень риска, компьютер автоматически обсчитывает её по 38 параметрам, оценивает её историю. И в итоге, присваивает определенный балл. Причем абсолютно беспристрастно. И сколько сегодня в стране «низкорисковых» компаний? Давыдов: Более 8,2 тысячи из 70-80 тысяч участников внешнеэкономической деятельности. С одной стороны, процент вроде бы не такой и большой. Но нужно помнить, что речь идет о компаниях и предприятиях, имеющих значительный объем внешнеторговых операций. Так вот: на компании низкого уровня риска у нас приходится более 60 процентов всех оформленных деклараций на товары и порядка 80 процентов всех таможенных платежей. То есть в итоге получается, что охват всего объема платежей только по компаниям низкого уровня риска составляет около двух третей. Наша цель - до конца 2020 года 99 процентов всех деклараций, независимо от того экспортные они или импортные, низкий уровень риска или высокий - регистрировать автоматически.